Обрезание Господне — день Закона Божия

Православная Церковь торжественно отмечает праздник Обрезания Господня в память о том, что Богомладенец Иисус по ветхозаветной традиции на восьмой день после Своего Рождества был обрезан, и при этом Ему было наречено имя, предреченное Архангелом Гавриилом еще при Благовещении Деве Марии и предвозвещенное Ангелом святому праведному Иосифу Обручнику — Иисус (Спаситель).

Само наречение этого имени является знамением величайшего служения вочеловечившегося Сына Божия, «ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (Мф. 1, 21). В Ветхом Завете обрезание было установлено в прообраз Крещения новозаветного, в знак Завета с Господом, в знак очищения от первородного греха. Это еще не было полное, истинное очищение, которое установил Господь наш Иисус Христос, взяв на Себя грехи мира и пролив Свою Кровь на Кресте. Ветхозаветное обрезание было как бы наказанием за прародительское преслушание: «се бо в беззакониих зачат есмь и во гресех роди мя мати моя» (Пс. 50, 7).

Господь, будучи во всем подобен нам, кроме греха, не нуждался ни в каком очищении, будучи Сыном Божиим и Истинным Богом — в каком завете с Богом нуждался Присносущественный Творец и Законоположник мира? По смирению Своему принимает Он положенное грешным людям, потому что Сам о Себе потом скажет: «Не нарушить закон пришел Я, но исполнить». Святитель Димитрий Ростовский писал: «В обрезании Владыка наш явил большее смирение, нежели в рождении Своем: в рождении Он принял образ человека…, в обрезании же Он принял образ грешника, как грешник претерпевая боль, положенную за грех».

Проповедь священника Михаила Немнонова

Никто еще не обрезал душевные и телесные страсти без живой веры в Христа Бога и Человека. Не имеет спасительной веры тот, кто признает во Христе только Человека и отрицает Его Божество. Но такой веры не имеет и тот, кто верит в Христа, как в Бога, и не видит в Нем Человека.

Христос принимает обрезание именно как Человек. Евангельское повествование об этом событии немногословно: По прошествии восьми дней после Рождества, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве. Напомню, что Иисус в переводе с еврейского значит Бог спасает. И обрезание Он принял также нашего ради спасения. Прежде всего, чтобы исполнить данный Им же Закон и показать нам через это, что и мы должны исполнять все, что Он нам заповедал. И, во-вторых, Он снова показал нам, что Его плоть — это плоть человека, что Он — не призрак, не Дух бесплотный, не видение в образе человека, а Сам Человек.

Чтобы мы не забыли о другой стороне дела, в 12 лет от роду Он напоминает о Своем Божестве. В Евангелии говорится, что после праздника Пасхи Он остался в храме, и Иосиф с Божией Матерью не заметили этого. Через три дня они вернулись в храм и нашли Его, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; и все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его. И Он говорит Своей Матери: Зачем было вам искать Меня? Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? И дальше Он снова пошел с ними домой, в Назарет, и там, как Человек, был в повиновении у них.

Христос показал нам Свое человечество и Свое Божество и во многих других случаях. Точнее всех говорит об этом святой Лев Великий. Он указывает, что свойства той и другой природы соединились во Христе таким образом, что каждая действовала, как ей свойственно, но при этом «Один и Тот же есть истинно Сын Божий и истинно Сын Человеческий. Что рождается плоть, — этим обнаруживается человеческая природа; что рождает Дева, — это доказывает божественное могущество.

Смиренные пелены показывают младенчество дитяти; лики ангелов возвещают величие Всевышнего. Алкать, жаждать, утомляться и спать, очевидно, свойственно человеку. Но пять тысяч человек насытить пятью хлебами, но самарянке подать воду живую, но ходить непогружающимися стопами по поверхности моря, но заставить улечься вздымающиеся волны, запретить буре, — без сомнения, свойственно Богу. И, как не одной и той же природе свойственно плакать от чувства жалости об умершем друге и властным словом вызвать его опять к жизни из четверодневного гроба, или висеть на дереве и, обратив свет в ночь, заставить содрогнуться все стихии, — Так не одной и той же природе свойственноь говорить: Я и Отец одно, и говорить: Отец Мой больше Меня».

Вот о чем напоминает нам праздник Обрезания. И мы, идя вслед за Христом и обращаясь к нашим святым, как и они, обрежем духовным мечом свои душевные и телесные страсти, прежде всего — нашу самость, гордыню и себялюбие, от которых берут начало и прочие. Только тогда мы сможем уразуметь, как пишет апостол, превосходящую разумение любовь Христову и исполниться полнотою Божией (Ефес. 3, 19). Господь всех претерпел обрезание, чтобы обрезать наши грехи. Потерпим и мы болезненное чувство от расставания с грехами, чтобы быть с Господом.